В ночь с 21 на 22 (ночь Иваны Купала, она же - летнего Солнцестояния) я побывала на Ладожском озере. Ладога была прекрасна как невеста, так же светла, нежна и кротка. Её украшали голубые и розовые цвета, они были ей к лицу. Она с тихой умиротворённой радостью встретила гостей, позволила им провести ночь на своих берегах. И всю ночь она, как добрая хозяйка, навевала им хорошие мысли и тёплые чувства.
Огонь этой ночью забирал то, что ему принадлежит - ненужные вещи, плохие воспоминания, всё отжившее, сосиски, вино и хлеб, и мне хотелось смеяться, когда всё это сгорело. А потом он дарил - новые силы, новые пути, и было хорошо...
В середине ночи над волнами поднялась алая луна. Она была тревожной и красивой. Алая дорожка бежала прямо к нашим ногам. Вскоре она раззолотилась, потом стала лимонно-желтой и, наконец, побелела. Под эту луну не хотелось выть, вой был совсем не к месту - к месту было умиротворённое мурлыканье.
А утром, где-то полпятого, начало подниматься солнце. Над водой появился алый край. Кто-то сбросил одежду, чтобы лучше почувствовать силу восходящего светила, лучше впитать её. И, как было и с луной, скоро алый стал золотым, и тогда я вошла в озеро. Если бы не этот день, я бы даже не подумала купаться, но холод Ладоги этим утром был где-то извне. И всё же дыхание перехватывало, когда я окуналась по шею. На тёплом воздухе дыхание быстро выравнивалось, и снисходил покой. Я окунулась три раза, и это было совсем не страшно, словно холод воды забывался за 2-3 вздоха.
Выбравшись и немного пробежавшись, я завыла. Теперь это было абсолютно к месту. Меня поддержали.
Взошедшее солнце украсило Ладогу. Теперь её цветами стали голубой и золото. Восхитительное сочетание. Кто-то пел, отдавая ей должное, я, не умея петь, танцевала. И я чувствовала, как солнце и луна отвечают мне, как отвечают воды озера.
Это была волшебная ночь.
Что-то начнётся. Что-то новое и прекрасное.

А Ящерица оказалась Саламандрой.
А я оказалась странным оборотнем - ночью я кошка, а днём - волк.